О ВЫСТАВКЕ
Родившийся в советском Севастополе в семье полярного лётчика Константин
Батынков на генетическом уровне воспринял и многие годы воспроизводит
особую реальность, реальность нескончаемых пространств непрерывного
действа строителей светлого… прошлого.
Прошлое не артикулируется автором и не сообразуется с физическим временем.
Оно мигрирует в содержательных планах его произведений, являя своеобразную
метафору, укоренённую в памяти и воспроизводящую почти натурные пейзажи
далёкого непреходящего детства.
Образы детей в данном случае фактически отсутствуют или мелькают где-то
на периферии. Но именно оттуда, из умозрительного детства, с этого ракурса
многосложные композиции Батынкова обретают то, что неосознанно притягивает
к себе зрителя. Феномен детского мировосприятия — аналог "двадцать
пятого кадра", онтологически присутствующий в большинстве его произведений.
Это особая форма повествования, особое видение и понимание реальности,
где всё возможно. Летающие коровы, например.
|
|
Батынков обращается к крупному формату, освобождающему горизонт, позволяя
охватить взглядом практически всё, что движется в нескончаемом потоке
становления и распада и замыкается в нескончаемую диораму наблюдаемой
повседневности.
Парадоксально, но искусство родившегося в советском Севастополе в семье
полярного лётчика Константина Батынкова говорит о повседневности, не
зная ни пафоса, ни героя. Под стать Брейгелю с его "охотниками",
с его "Икаром", с его отношением с действительностью, дезавуирующей
героику, растворённую в кислоте мерцающей суеты "мира сего",
Батынков работает со стаффажем, наделяя его особой смыслосодержащей
артерией.
Мотивация большинства того, чем занимается Батынков, сопряжена не с
механическим созданием фантазийных миров и затейливых мифологий, а с
особым, очень индивидуальным взглядом и отношением к реальности, особым
восприятием того, что существует вокруг, но скрывается в пейзажах нескончаемых
гаражей, промзон, ЛЭП, пахнущих током электричек. В этой прозе дней,
в этих зонах отчуждения происходит то, что происходить, казалось бы,
не должно, но и здесь идёт жизнь — люди живут, рожают, мечтают, куда-то
лезут, болеют, умирают.
Всюду жизнь, а Батынков просто её рисует, почти без отношения к происходящему.
Он не расставляет акцентов, он смотрит окрест, панорамно, а фокусировка
его интереса непредсказуема, как непредсказуемо бытие атомизированных
персонажей его произведений. Батынков не художник-проповедник, он наблюдатель:
"что видит, то поёт". И это предопределяет очень многое в
его искусстве, в репертуаре его содержаний.
"Всюду жизнь" — серия новых чёрно-белых крупноформатов, где
Батынков с присущей ему специфически русской иронией, граничащей с "онегинским"
сплином, живописует родную страну, наблюдаемую им то ли со стороны обочины
цивилизации, то ли из космоса, то ли из окна троллейбуса на Коровинском
шоссе.
|